Облака, как перья голубей,
Штиль на небе, словно мира знак,
И познавши сущность всех вещей,
Поднимаю я Христовый флаг!
Собираю воинство Его
С раннего утра и допоздна -
Радость и над миром торжество,
И ищу вокруг Его дела.
Вот раскрасил утром Он зарю
В такой нежно-лепестковый цвет,
Что Его за всё благодарю,
Как знаменье будущих побед!
А ещё пою Ему хвалу,
Потому что полковой оркестр
Должен выдувать своё "люблю",
Не завися от времен и мест,
Не завися от тяжелых битв
И от списка прожитых потерь,
Потому что, если ты не бит,
Не оценишь и побед, поверь.
Кто терял в руинах сам себя,
А потом внезапно находил,
Кто отдал своё больное "я"
На леченье у небесных сил,
Тот поймёт, за что я поутру,
Просыпаясь, немощен и наг,
Вместо причитания пою,
Поднимая Его вечный флаг.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
